Древнекиевский диалект
Древнеки́евский диале́кт - один из восточнославянских (пост-антских) диалектов VII -- XV вв., лёгший в основу почти всех современных восточнославянских языков,
кроме подкарпато-русинских (мараморошского, боржавского, южно-верховинского и ужанского) говоров. С рубежа же 10-11 столетий речь тогдашних киевлян -- язык-
основа т. н. "второго шахматовского восточнославянского языкового единства".
Все языки означенного шахматовского "второго восточнославянского языкового единства", плюс русино-подкарпатские (пост-белохорватские), а также язык старо-
новгородских (ильмено-словенских) берестяных грамот и все неизвестные нам (и ассимилированные) говоры остальных 10 восточнославянских "несторовых" племён -
образуют "первое шахматовское восточнославянское языкове единство". Которое, по мнению Шахматова А. А., восходит где-то к сер. 3-й четв. I тысячелетия н. э.[1].
В развитии же собственно древнекиевского диалекта[2] можно выделить 4 этапа.
Древнейший (нач. VII -- сер. IX вв.) - выделение особого говора из ранне-восточнославянского ("перво-шахматовского", антского) языка. Ранний (IX -- нач. XI вв.) --
"Правда Ярослава Мудрого". Классический (XI -- XIII вв.) - "Правда Ярославичей"; большая (древнерусская) часть "Киевской Летописи"; "Слово о полку Игореве"; "Слово о
погибели Земли Русской"; ряд фрагментов среди преимущественно церковно-славяноязычных текстов той эпохи. Поздний (кон. XIII -- XV вв.) - поздне-новгородские (не
ильмено-словенские, а русские) берестяные грамоты; "Задонщина" (хотя и написана в Москве); русская часть текста (в предисловии) "Киевской Псалтыри"; большая часть
текстов "Хождения за три моря" и "Повести о Дракуле"; ряд др. фрагментов в тогдашних церковно-славяноязычных текстах.
В течение последних трёх (из вышеперечисленных 4-х) своих этапов развития, древнекиевский диалект становился семантико-грамматической базой [3] различных
восточнославянских языков (см. блок-схемы 1, 2).
Ибо процесс ассимиляции других пост-антских (типа языка ранне-новгородских [ильмено-словенских] берестяных грамот) говоров на территории Державы Рюриковичей
сопровождался наметившимися в ряде случаев диссимиляционными тенденциями самого древнекиевского диалекта, однако уже "на местах".
С нач. 11 столетия обозначилось начало диссимиляции в Полоцке (на основе речи дружинников-киевлян Изяслава Владимировича, глашатаев и др. киевских переселенцев
и не без местного западно-кривичского лексического субстрата) прабелорусского говора. Так начал формироваться западнорусский язык.
Аналогичным образом в кон. 11 в. начинается диссимиляция старогалицкого (его дальнейшие прямые потомки - гуцульский, бойковский и лемковский говоры) наречия.
Образовавшиеся же пост-киевские микро-диалекты порой и сами вступали между собой во взаимодействие, образовывая при этом ещё новые (промежуточные) говоры-
койне. Так, например, галицко-волынское наречие сер. XIII - XIV вв. -- микро-койне старогалицкого и тогдашнего киевского (конца его классического периода) микро-диалектов.
Потомки этого галицко-волынского койне - современные надднестрянско-галицкий, буковинский и западно-полесский диалекты. На Волыни же в 14 -- 15 вв. сложилось своё
новое (между галицко-волынским и старобелорусским [иначе - западнорусским] диалектами) мини-койне.
Украинский же язык семантико-грамматически базируется на русско-старобелорусском (иначе русско-западнорусском) мини-койне тогдашнего (XV - нач. XVI вв.) анти-
позднеордынского фронтира Великого Княжества Литовского, Русского и Жмойского (ВКЛ). Этот фронтир (Полтавщина, Черкащина и Винничина) тогда заселялся как
переселенцами из Киевского княжества Олельковичей и из Волыни, так и из "глубинки" ВКЛ - включительно (т. е. белорусами).
На завершающем же этапе развития древнекиевского диалекта (в кон. XV века), последний наметил свою (уже сравнительно-языковедчески - позднюю) диссимиляцию на
собственно-киевский (прокоповичско-державинско-грибоедовский) и киево-владимирско-московский (аввакумско-карамзинский) варианты. Это было, по всей видимости,
обусловлено разделением Киевской Православной Митрополии в сер. 15 века на две. Оформились собственно Киевская (в составе Константинопольского патриархата) и
Московская (автокефальная) макро-епархии. До этого хронологического рубежа Русская Православная Церковь (РПЦ) широко практиковала и инструктировала старокиевский
язык в качестве местно-проповеднического для всех своих экклексий. Церковно-славянский же в парафиях употреблялся очень редко. Лишь для сугубо узкого озвучивания
избранных евангельских цитат! Т. е., РПЦ явилась (наряду с дружинно-боярскими ротациями) одним из важнейших факторов ассимиляции русским языком местных восточно-
славянских (типа языка старо-новгородских берестяных грамот) диалектов. После же середины 14 века (в связи с переходом части Земли Ярославичей под сюзеренитет
Гедиминовичей) Русская митрополия (в лице её приходских «батюшек») оставалась главным фактором с равнительно-языковедческого единства собственно киево-
суздальской речи. Раскол же в середине 15‑го столетия означенной церковной макро-епархии на две, и обусловил начало микро-диссимиляции киево-великорусского языка
на "прокоповичско-державинскую" и "аввакумско-карамзинскую" формы.
В самом же Киеве старокиевский диалект продолжал[4] функционировать в "прокоповичско-державинской" форме (западнорусский язык в Матери Городов Русских был
лишь "частично-деловым" и не использовался в быту), а затем постепенно "перетёк" в карамзинско-гоголевскую форму того же языка. Который и преобладает в Киеве. По
крайней мере, по факту, -- на конец 1-й четв. XXI века.
Литература
Шахматов, Алексей Александрович. Очерк древнейшего периода истории русского языка. — Пг., 1915.
Яковенко, Наталія Миколаївна. Нарис історії України з найдавніших часів до кінця XVIII ст. -- Київ., 1997.
Зализняк, Андрей Анатольевич. Древненовгородский диалект, 2 изд.. — М., 2004.
Абакумов, Александр Васильевич. Киев - родина русского языка: историко-лингвистическое исследование. — Киев, 2009.
